Информационная безопасность детей: управление «по требованиям» или «воздушный зазор» между Интернетом «общего назначения» и детьми? По следам одного диалога на Cyber Polygon 2021

Информационная безопасность детей: управление «по требованиям» или «воздушный зазор» между Интернетом «общего назначения» и детьми? По следам одного диалога на Cyber Polygon 2021

Анализируя диалог «Кибербуллинг и не только: как защитить детей от угроз цифрового мира?» зампреда правления Сбербанка Станислава Кузнецова и Генриетты Фор, исполнительного директора ЮНИСЕФ, уместно вспомнить, что тема защиты детей от т.н. «угроз цифрового мира» засветилась и на The Standoff 2021.

По сравнению с The Standoff Kids 2021 мероприятие Сбера дополнило статистку по этой проблеме новыми цифрами, а готовность развивать усилия по обеспечению кибербезопасности детства была выражена уже на международном уровне.

На The Standoff Kids 2021 было упомянуто, что 90% времени использования персональных гаджетов детьми не связано с образовательным процессом.

Дополнительные «метрики» ООНовского происхождения, озвученные на онлайн-конференции Cyber Polygon 2021, указывают, что 70% детей пользуются Интернетом и составляют 30% его аудитории, а 45% детей находятся в Интернете «всегда» (осталось непонятным отсчитываются ли эти проценты от условного «общего количества детей» или от общего количества детей, пользующихся «Всемирной паутиной»).

В качестве преамбулы к беседе Станислава Кузнецова и Генриетты Фор были предложены тезисы, которые имеет смысл привести дословно:

«Интернет расширил возможности детей в сфере образования, предоставил доступ к информации и развлечениям. Однако существует и оборотная сторона медали — угрозы в цифровом пространстве. Дети особенно подвержены травле в сети, или кибербуллингу. Они более доверчивы и часто становятся жертвами фишинга и социнженерии, могут подвергаться домогательствам в сети или столкнуться с нежелательным контентом.

Как уберечь детей от агрессивных нападок в сети? Способно ли государственное регулирование вопросов безопасности детей в интернете решить эту проблему? Как может помочь сотрудничество между провайдерами и регуляторами по защите детей от цифровых угроз?»

Предложенные к обсуждению вопросы являются скорее риторическими:

• во-первых, в контексте нынешнего состояния общих проблем частного управления технической инфраструктурой и глобального происхождения «контента» Интернета;
• и во-вторых, в контексте конфликтов интересов национальных политических и деловых «элит» и конфликтов интересов национальных, региональных и глобальных «центров сил» при решении проблем по пункту «во-первых».

Конкретных путей и «дорожных» карт по решению предложенных к обсуждению вопросов озвучено в ходе диалога не было, но участниками диалога было признано наличие проблем при «взаимоотношениях» детей с киберпространством.

При этом эмоции и комментарии участников диалога были достаточно сдержанными, и очевидно не могли быть вписаны в рамки подхода к цифровизации жизни детей класса «задрав штаны, бежать за комсомолом», а скорее отражали понимании сиюминутной ситуации «другого Интернета у меня для вас нет!».

Ведь участниками диалога были вполне состоявшиеся зрелые администраторы в структурах, которые можно скорее отнести (используя принцип аналогии «права») к исполнительным органам, нежели, чем к органам законодательным.

А «миръ», похоже, ещё не определился с тем, что следует называть «цифровой угрозой», на каких конкретно «цифровых угрозах» для детей надлежит сосредоточить внимание в первую очередь и чьё внимание – государства или семьи – должно превалировать.

Ведь упомянутая социальная инженерия (СИ), «уши» которой торчат во многих «цифровых угрозах», сама по себе не угроза со стороны Интернета, а лишь одно из направлений использования «Всемирной паутины».

В качестве аналогии можно привести авиацию. Аэропланы можно использовать как для перевозки людей или выполнения некоторых сельскохозяйственных работ, так и для доставки в выбранные точки земного шара средств нанесения недопустимого ущерба экономике конкурента.

Ровно также технологии СИ, положенные «на Сеть», могут сеять разумное, доброе, вечное, а могут использоваться для разжигания вражды или для совершения мошеннических действий.

Если говорить о защите детей от агрессивных нападок (кибербуллинга) и фишинга, то давно отмечается наличие ровно тех же проблем и для взрослой аудитории Сети.

И пока не найдено «серебряных пуль» для защиты от упомянутого негатива даже «взрослых», формально более «иммунизированных» в этом отношении, чем дети.

Более того, кибербуллинг и фишинг – это всего лишь новые термины для «обычных» явлений общественной жизни вне Сети – агрессивного поведения отдельных индивидуумов в толпе или в тёмных переулках, мошенников, использующих технологии лисы Алисы и кота Базилио.

Разница лишь в том, что «толпа» в Интернете на порядки превышает размеры обычной толпы, а «отсутствие освещения» (анонимность) «Интернет-переулков» зачастую рассматривается не в качестве недостатка работы «ЖКХ» Интернета, а является одним из трендов развития ИТ-технологий.

Защита «по требованиям»?

В ходе диалога «Кибербуллинг и не только: как защитить детей от угроз цифрового мира?» стороны не возражали против активного участия государства и бизнеса в защите детей.

Однако благими намерениями выстлана дорога в ад! Общество всё чаще вводится в ступор проявлениями «ювенальной юстиции», инструменты которой оказываются в руках недобросовестных людей или тех, кто ухитряется расшибить себе лоб во время молитвы.

В связи с этим рекомендация главы ЮНИСЕФ родителям обращаться в правоохранительные органы при подозрении на противоправность взаимоотношений их детей с Интернетом вызывает неоднозначные чувства.

А на ум приходят воспоминания о тех временах, когда семья вполне самостоятельно справлялась с локализацией и гашением негатива взаимоотношения её чад и «улицы».

И не выглядит фантастикой предположение, что в штатных условиях гораздо эффективнее защитит своего ребёнка семья.

Но в комментариях главы ЮНИСЕФ в ходе диалога неоднократно мелькали упоминания о занятости родителей, у которых сегодня не остаётся времени на внимание к ребёнку.

В этих условиях государству разумнее задуматься не о защите детей в Интернете, а о политике создания благоприятных условий для формирования и повседневной жизни нормальной семьи. В этом случае дети будут проводить меньшей времени в Интернете и тем самым снизятся риски воздействия на детей негативных технологий СИ.

Технологии общения детей с интернетом – изоляторы или полупроводники?

Сокращение времени присутствия детей в Интернете важно и в связи с тем, что не очевидна «положительность» той стороны «медали», которая якобы расширяет возможности для детей в сфере образования и доступа к информации и развлечениям.

Если говорить о расширении возможностей в сфере образования, то достаточно вспомнить метрику «90% времени использования персональных гаджетов детьми не связано с образовательным процессом» и ИМХО можно обойтись без дополнительных комментариев. Тем более, что часть из оставшихся 10% «на образование» следует отнести на чашу деградации умения устного счёта и развития долговременной памяти.

А комментируя расширение возможностей для детей по доступу к развлечениям, уместно вспомнить о проверенных возможностях гармоничного физического и нравственного развития детей в ходе реальных игр и занятий физкультурой и невозможности достижения тех же целей при замене этой стороны жизни ребёнка виртуальными суррогатами на основе работы с клавиатурой и джойстиком.

И можно ли говорить о том, что «Интернет расширил возможности детей в сфере образования»?

Уже проведены и НЕ ОПРОВЕРГНУТЫ исследования, указывающие на:

• преимущества получения знаний и развитие навыков критического мышления в результате живого общения с Учителем и живого общения внутри небольших учебных групп;
• лучшее усвоение материала вкупе с развитием навыков долговременной памяти при работе с «бумажными» носителями информации по сравнению с возможностями, предоставляемыми мультимедийными технологиями;
• необходимость освоения навыков рукописного письма для развития головного мозга и развития работы мозга и координации «мелкой» моторики.

Оба высокопоставленных собеседника в ходе диалога «Кибербуллинг и не только: как защитить детей от угроз цифрового мира?» как минимум воздержались, а возможно и не разделяют безбашенных «восторгов» от возможности широкого внедрения дистанционного образования и дистанционной информатизации детей.

Уместно заметить, что г-жа Генриетта Фор была представлена в том числе и как мать 4-х детей, и лишь один из её комментариев содержал упоминание о дистанционном обучении детей в «предположительной» формулировке «возможно им придётся учиться дистанционно».

В ситуации, когда ЮНИСЕФ является ведомой организацией по отношению к ООН, находящейся в политическом и экономическом раздрае, трудно ожидать от г-жи Генриетта Фор более жёстких формулировок.

Но вот в национальных границах вполне возможно сделать выбор между попытками «сэкономить пару баксов» и предоставлением подрастающему поколению действительно эффективных (пусть и не самых экономичных для общества) условий для развития и получения образования.

При этом уместно вспомнить рекомендацию Стива Возняка, высказанную им в ходе беседы с главой Сбера на онлайн-конференции Cyber Polygon 2021 – «Надо решить, что нужно, а потом решать, что делать технологиям» – и усилия госструктур и бизнеса сосредоточить на техническом ИТ-обеспечении административной работы в школах, возможностях демонстрации, при необходимости, образовательных материалов на современных классных мультимедийных ИТ-системах в дополнение к классическим элементами образования на основе чтения учебников и иных книг, развития навыков письма и устной речи.

И вспоминая ещё одну рекомендацию онлайн-конференции Cyber Polygon 2021, высказанную Дорит Дор из Check Point Software на треке «Устойчивые supply chains» – «Изолировать и сегментировать!» – возможно в числе первых шагов по созданию и национального сегмента «Интернета» имеет смысл создать управляемый на национальном уровне сегмент информационной и образовательной цифровой среды, свободной от «цифровых угроз» на «иммунном» уровне?